Кадр из мультфильма «Iizuna Fair», режиссер Sumito Sakakibara

Свой традиционный анимационный топ года я начинаю с традиционного же вступления. В этом году мне удалось увидеть гораздо больше фестивальных фильмов, чем раньше, потому что многие фестивали, до которых обычно не доехать, шли онлайн и их можно было посмотреть. А еще в этом году мне повезло поехать «живьем» на целых два фестиваля – на Animafest в Загреб и на FAB в Берлин и увидеть, что все же фестивальный мир жив и люди все так же нуждаются друг в друге и общении, а также том, чтобы смотреть анимацию вместе в кинозале.

В моем списке немало фильмов, которые начали фестивальное движение еще в прошлом году, но тогда я их либо не видела, либо не рассмотрела, а вот теперь, в новом фестивальном контексте оценила как сильные и важные (это бывает).

После прошлого года, когда пандемия закрыла всех в своих квартирах и личных переживаниях, в этом году анимация снова стала смотреть вокруг себя и говорить о мире. И самое сильное кино года снова посвящено большим проблемам, а не нацелено внутрь себя. Особенно дорого, что говорить о мире вокруг все более явно стала российская анимация, которая традиционно считалась эскапистской. Взгляд этот новый и критический, он часто связан с документальностью, которая в российской анимации в последнее время выходит на поверхность и получает признание.

В моем топе 26 фильмов: 12 авторских короткометражек, из них 7 – в той или иной степени анимадок, включая два российских (а всего российских фильмов 4). В первый раз я решила отдельно выделить экспериментальные фильмы, поскольку их лучше рассматривать в контексте друг друга - их в этом топе 3. Из 5 лучших студенческих фильмов года – один российский (и это анимадок), из 4-х детских - один российский и еще два сделаны российскими режиссерами во Франции. Завершают список 2 полнометражных фильма.

И, как всегда, говорю, что номер в списке не означает предпочтения, порядок произвольный.

Короткометражные фильмы

1. "Souvenir Souvenir" \ "Воспоминание, воспоминание", реж. Bastien Dubois \ Бастьен Дюбуа

Фильм Бастьена Дюбуа, над которым, по его словам, он работал десять лет, – это рассказ о том, как, узнав, что его дед участвовал в Алжирской войне, Бастьен пытался хоть что-то об этом выяснить. Весь фильм – это попытка объяснить, как и почему ему это не удалось, что он передумал за это время, как случилось, что не только дед не хотел рассказывать о своем страшном военном опыте, но и он сам был не готов, боялся копнуть глубже, узнать что-то, что знать было бы невыносимо. Это в большой степени история его размышлений и споров с самим собой, разговоров с сестрой, отцом, бабушкой, психотерапевтом, случайными попутчиками, подростковые фантазии о страшном, отказ от желания судить и многое, многое другое. По словам Бастьена, история войны в Алжире, как войны на своей территории, российским зрителям должна напоминать историю войны в Чечне, недаром в фильме бабушка говорит: «это называли не войной, а установлением мира» и взрослый Бастьен отвечает ей: «бабушка, все войны так называют». Анимадок Дюбуа погружает нас в очень важный сегодня круг размышлений, связанных с войной и ее личными последствиями, ну и к тому же это отличное кино, сделанное сложно и вместе с тем изобразительно и анимационно сдержанно (особенно по сравнению с разнообразием «Мадагаскара»).

«Воспоминание, воспоминание» начал свое триумфальное фестивальное шествие еще в прошлом году (а в этом он объявлен в коротком списке Оскара-22), но я почему-то так и не встретила его ни на одном фестивале, зато нам удалось его показать в документальной программе БФМ-21. (Разговор с Бастьеном во время встреч с режиссерами на БФМ: https://youtu.be/I0ThBzJIx1w )

Этот фильм для меня одно из главных, а может быть и главное анимационное событие 2021 года.

2. «Écorce» \ «Кора», реж. Samuel Patthey & Silvain Monney \ Самюэль Патте, Сильвен Монне

Фильм двух вчерашних швейцарских студентов - это анимадок-наблюдение за будничной жизнью дома престарелых. «Кора» – один из нескольких за последнее время моих любимейших фильмов молодых режиссеров, которых я стала называть «новым гуманистическим поколением», особенно внимательных к людям и чувствительных к чужим страданиям. Они снимают сейчас фильмы про особенных людей, про больных, детей и стариков и это очень глубокое, неформальное кино. Как я поняла, идеологом «Écorce» был Самюэль, режиссер с талантом чувствовать атмосферу и ритм событий, видеть и схватывать важные детали, все это было у него в дипломной картине «Тель-авивский травелог», ставшей фестивальным хитом. В интервью он рассказывал, что у него обе бабушки в доме престарелых и это место его всегда интриговало, хотя он видел, что все стараются не разглядывать его, а быстро сказать «привет» и убежать. Самюэль участвовал в онлайн-встрече с режиссерами на БФМ (https://youtu.be/8KuqCGfkqmQ ), где он говорил, что мысль его в том, что старики не должны одиноко жить в домах престарелых, они должны оставаться в семье, потеря стариков – это лишение для всей семьи, и молодых, и старых.

В фильме «Кора» (именно со растрескавшейся корой дерева тут сравнивают морщинистые руки стариков с узловатыми пальцами), самое главное – работа со временем. Оно тянется и тянется: ложка поднимается ко рту бесконечно долго, шаркающие шаги на полусогнутых почти не приближают старика к нам. А во время спокойного разговора за столом пожилых мужчин, мы вдруг замечаем, что фигуры персонала летают вокруг, смазанные, как при убыстренной съемке, давая понять, что время для стариков и нас течет по-разному. Тут есть ощущение ухода, но большинство героев безучастны, погружены в себя, бодрый звук телевизионных шоу кажется резким и неуместным, как всегда в домах престарелых. Весь фильм сделан на набросках легкой карандашной линией почти монохромно, он подчеркивает эскизность тем, что сохраняет форму скетчбука со смятыми страницами и прошитым корешком (тот же прием был в «Тель-авивском травелоге»). Ребята ходили рисовать в швейцарский дом престарелых около года, внимательно наблюдая за ежедневной рутиной: как его жильцы бодрствуют, молятся, как их кормят медсестры. Рассматривали предметы на столике и умывальнике, конструкцию медицинских кроватей, скрюченные старческие пальцы и длинную вязь морщин на руках.

Этот фильм я впервые увидела летом в программе Анси, где он получил Гран при.

3. «Maalbeek»\ «Мальбек», реж. Ismaël Joffroy Chandoutis \ Измаил Жоффруа Шандути

Фильм молодого французского режиссера - анимадок, пытающийся расследовать одну из историй, произошедшую во время известного теракта 22 марта 2016-го на станции Мальбек брюссельского метро, оказывается исследованием феномена памяти. Рассказ в фильме ведется от имени женщины по имени Сабина, которая попала в этот теракт. Она ехала на работу, была в вагоне во время взрыва и потеряла память: ни взрыва, ни того, что последовало за ним (а она была в коме), она не помнит. И теперь у нее ощущение, что это было не с ней. Измаил, как я прочла в его интервью, напротив, жил рядом со станцией, случайно не оказался в метро в момент взрыва, бесконечно обсессивно смотрел видеозаписи с места событий и много опрашивал людей, попавших в теракт, включая Сабину. Сам фильм – это попытка двух людей, по разным причинам не владеющих информацией, понять, что же произошло по документам, камерам слежения, разговорам с людьми, которые тоже там были в качестве потерпевших или спасателей. Расследование, распадающееся на пиксели, смазанное движением, переложенное очень артистическими туманными картинами, фрагментами реальности, возможно, возникающими в плывущей памяти героини и воображении режиссера. Этот фильм я впервые увидела в Штутгартской программе.

4. «Kirschknochen»\ «Вишневая косточка», реж. Evgenia Gostrer \ Евгения Гострер

Евгения Гострер, известная своими негромкими фильмами, полными недоговоренностей, и оригинальной анимационной техникой прозрачного рисования пластилином на стекле, сняла анимадок о своей семье, основанный на разговорах с родителями и собственных размышлениях о взаимоотношениях с ними и об эмиграции. Ее семья уехала из России в Германию в середине 90-х годов, когда она была подростком. Для родителей, которым тогда было около сорока, отъезд стал полной потерей социального статуса и сегодня они говорят, что сделали это для детей. Евгения несколько лет назад совершила вторую эмиграцию – уехала из Германии в Англию и это стало толчком для размышления о своей семье и взрослении в чужой стране, с чужим языком, который не дает тебе почувствовать себя уверенно. Понадобилось много лет, чтобы узнать, что «вишневая косточка» на немецком в буквальном переводе – это «вишневый камушек».

Меня трогает этот фильм, он эмоционально очень сложно построен, на качелях между спором с родителями и благодарностью им, между естественным юношеским отторжением старших, которые хотели бы ребенку другой жизни и сегодняшней нежностью и любовью к папе и маме. Конечно, первым тут стоит вопрос об эмиграции, которая дается подростку очень тяжело, разрушая все то, что только-только начало в его жизни устаканиваться (для меня вообще большой вопрос, можно ли оправдывать эмиграцию будущим детей, которые, возможно, потом не будут за это благодарить). Но на самом деле разговор гораздо шире, он о взаимоотношении родителей и детей, о возможности простить и понять друг друга. Импрессионистическая пластилиновая живопись Жени, с ее тающими контурами на подсвеченном стекле, очень подходит этой теме, связанной с исчезающими воспоминаниями и прошлым, которое видится сегодня неясно. В ее рассказе о родителях и даже в разговорах, где звучат их голоса, мы практически не видим их самих, лишь мельком на размытых старых фотографиях. Не только потому, что им не хотелось появляться на экране, но и потому, что для Жени важнее оказывается сама среда, ее воздух, как будто случайные предметы, составляющие атмосферу и прошлого и сегодняшнего дня.

Этот фильм попал на БФМ прямо со съемочного стола, так что впервые я его увидела на фестивальном отборе. (Разговоры с Женей на встречах с режиссерами на БФМ: https://youtu.be/V5zLQPnGArg и https://youtu.be/i6Mv_ITBMk)

5. «Conversations with a Whale»\ «Разговоры с китом», реж. Anna Samo\Анна Само

Фильм Анны Само (которую мы знаем, как Анну Самойлович, художницу и режиссерку российского происхождения, живущую в Германии и США) – это сделанное с печальной самоиронией кино о жажде признания, которое не приходит, когда его ждешь. Аня сочиняет историю о себе, аниматоре, изобретательно используя множество «ручных» техник в одном кадре – и рисование, и живопись на стекле, и перекладку, и стоп-моушн, и пиксиляцию и чего только не; она рассказывает о том, какого труда стоит это искусство. Нарисовал-стер, нарисовал–стер, и вот уже весь стол засыпан горой резиновых ошметков, руки становятся черными, а счет законченных кадров выглядит как зарубки на стене тюрьмы у считающего дни заключенного. Фильм о ките окончен, заявка на фестиваль улетела бумажным самолетиком и теперь нужно только ждать. Все, что чувствует художник, кажущийся себе королем в ожидании ответа от фестивалей, узнаваемо в каждой детали: посидел на стуле, поправил корону, погладил мантию, полил цветы, порепетировал приветствие огромному зрительному залу. Но бумажные самолетики с ответами от фестивалей возвращаются, и в них только отказы: «спасибо, что вы прислали нам фильм, но, к сожалению…». Если рассмотреть письма, то видишь, что они действительно присланы Анне на бланках разных фестивалей. История-метафора оказывается документальной. Письма горят бумажным огнем, превращаясь в золу, в удобрение для цветка в горшке, и в этом огне сгорают амбиции, мантия и корона, теперь им место в мусорном ведре. На финальных титрах Аня пишет, что посвящает этот фильм своим друзьям, танцующим со своими демонами и разговаривающими со своими китами. А в маленьком видео, на Штутгартском фестивале сопровождавшем показ, она рассказывает, что после получения всех этих реальных отказов по поводу прошлого фильма (одним из героев которого действительно был кит), она решила, что они должны стать стимулом переизобрести свой анимационный стиль, и не только попробовала новые техники, но и стала снимать импровизационно, не делая сториборд, переключаясь на другую технику, как только ей наскучивала прежняя. Таким образом ее кино оказывается не только поэтической историей о непризнании, сентиментальной и психологически тонкой, но и фильмом восхищения перед рукотворным искусством анимации, которая сама по себе приносит художнику радость. (Разговор с Аней на встрече с режиссерами на БФМ: https://youtu.be/V5zLQPnGArg)

Этот фильм я впервые увидела в онлайн программе Штутгартского фестиваля.

6. «The Hangman at Home» \ «Палач дома» , реж. Michelle Kranot & Uri Kranot \ Михаль Кранот и Ури Кранот.

Эту получасовую картину я видела в VR-конкурсе Загребского фестиваля, знаю, что у нее есть и обычная версия для кинотеатра, но мне кажется, что VR, дающий личный контакт с фильмом именно тут очень важен. Лента вдохновлена стихотворением американского поэта первой половины ХХ века Карла Сэндберга, которое так и называется «Палач дома»: «О чем думает палач, когда он идет вечером с работы домой?». Но речь в этом фильме не собственно о палаче: надев шлем, мы как будто спускаемся в город и оказываемся в доме, где, используя джойстики, должны зажечь спичку и открыть одну из дверей (или окно), а там по очереди мы видим пять эпизодов из частной жизни разных людей. Человека, пробравшегося в разбомбленный дом и пытающегося найти что-то среди разбросанных и засыпанных вещей, или женщину, ложащуюся в кровать, или человека у постели больной, или мужчину, играющего с маленькой дочерью в лошадки, или беременную женщину, торопливо собирающую в кучу книги, слыша шаги за дверью, и кажется, готовую выпрыгнуть в окно. Ты смотришь на каждого из них, совершающего какие-то обычные или нет действия, как любопытный, заглянувший в освещенное окно на первом этаже, и вдруг герои тебя замечают и от неожиданности на секунду столбенеют. А потом – один резко захлопнет перед твоим носом дверь, другой просто отвернется и выйдет из комнаты. И ты остаешься как застигнутый с поличным, растерянный и смущенный. Краноты опять используют живопись поверх ротоскопа и делают своим героям странные, пугающие глаза, которые усиливают некомфортное ощущение зрителя. В этом фильме опять, как и в предыдущем «Ничего не случилось», много загадок, его хочется пересматривать и думать о том, что же с людьми в этих комнатах происходит, когда мы их не видим, что за война, кого боится беременная женщина, как все это связано со стихотворением Сэндберга, кто здесь палач?

7. «Вадим на прогулке», реж. Саша Свирский

Саша уже не первый год стоит в ряду главных звезд отечественной анимации, что вполне подтверждается отбором его фильмов на важные мировые фестивали (в этом году второй раз подряд его картина была единственным российским коротким метром на Берлинале), но, пожалуй, до этого года у нас он был скорее «неофициальной» звездой, его числили экспериментатором (что правда) и проводили по ведомству «здорово, но непонятно». В этом году фильм Свирского «Вадим на прогулке» впервые получил приз жюри ОРФАК и занял четвертое место профессионального рейтинга, то есть аргумент «это никому не понятно» уже не работает. Надо сказать, намного понятнее Сашино кино не стало, но, видимо зрители научились принимать ритмический поток его образов, как поэзию, которую не требуется понимать буквально. А музыка Алексея Просвирнина вместе со стихами Свирского, которые Леша читает нарочито ровным отрешенным тоном, помогает в этом потоке сориентироваться. Надо сказать, что в разговоре с режиссером на БФМ, Саша, объясняя, что рисует анимацию импульсивно и непредсказуемо, признавался, что в этот раз процесс был еще более хаотичным, чем обычно, фильм постфактум организован именно текстом. Мне кажется, что успех у публики «Вадима на прогулке» связан еще и с его очевидной актуальностью – раньше никогда не было так заметно, что Сашу волнует то, что происходит вокруг. Фильм этот начинается с образов и текстов, связанных с запертостью, теснотой, мучительным переживанием сжимающегося пространства – и это очевидным образом рифмуется с нашим общим карантинным настроением. И продолжается темой выхода из квартиры-камеры на прогулку, на улицу, которая только на первый взгляд выглядит безопасной, и, сколько ни уговаривай себя, это нельзя считать свободой. Конечно, среди образов «на прогулке» прежде всего считывается человек, бьющий палкой лежащего – все мы понимаем, что речь идет о жестких разгонах российских митингов, которым мы были свидетелями. Но это только сигнальная метка, все остальное в фильме так же говорит о желанной и неосуществимой свободе. В то время, как текст напоминает самоуговоры человека, испуганного тем, что он видит вокруг, и старающегося убедить себя, что все в порядке и надо только следовать указаниям «сверху», тех, кто лучше знает, зачем это все. (Разговоры с Сашей на БФМ: https://youtu.be/i6Mv_ITBMks и https://youtu.be/dNbdR9R9AHo ). Фильм я впервые увидела на Суздальском фестивале.

8. «За забором», реж. Мария Коган-Лернер

Дебютный фильм Маши Коган-Лернер, начатый в 2018-м году на школе документальной анимации и законченный осенью 2020-го, успел попасть в документальную программу БФМ прошлого года, но только в этом году развернулся по-настоящему, получая приз за призом на российских фестивалях (включая главный приз в национальной программе БФМ). На зарубежных он, к сожалению (а может и к счастью) не имеет такого успеха, поскольку, как я думаю, сам предмет за рубежом совершенно не понятен. Маша, давно работающая волонтером в психоневрологических интернатах, сняла фильм по дневникам Татьяны Внукевич-Багдасарьян, 35 лет жившей в ПНИ, учреждении, напоминающем тюрьму больше, чем больницу или социальное учреждение. Изобразительно самое существенное в этом фильме – материал: анимация «нарисована» туго гнущейся толстой металлической проволокой, которая сразу напоминает и о неволе - тюремной решетке и колючей проволоке - и дает ощущение усилия, с которым приходилось работать. Фильм, озвученный самой Татьяной, состоит из четырех коротеньких эпизодов, где истории – о чужой зубной щетке, перепутанных лекарствах, отнятом чайнике – рассказаны доброжелательно и бесхитростно, без надрыва и жалоб. А между эпизодами мы видим одну и ту же соседку по палате Иру, которая «сидит на диване весь день», Иру, у которой нет ни близких, ни вещей. Вот это безнадежное спокойствие запертого беспомощного человека и дает то ощущение отчаянья и протеста, которое охватило зрителей. И это, видимо, то самое, о чем мечтала Маша, когда делала кино: каждый раз, выходя получать награду, она говорит, что ПНИ должны быть разрушены и призывает к свободе для невинных по обе стороны решетки. (Онлайн разговор с Марией Коган-Лернер весной на Красноярском БФМ https://youtu.be/nZWw4nA_3MQ и осенью на БФМ https://youtu.be/DBYhvlUOiGI).

9. «Жизнь-паскуда», реж. Варя Яковлева

Еще один яркий российский анимадок, получающий призы в этом году, и еще одно подтверждение того, что такое кино не только само по себе поступок, но и обычно идет об руку с реальными делами добра, которые совершает автор. (На Суздальском фестивале фильм Вари получил диплом с формулировкой «за сочувствие и сострадание»). Варя непривычным образом рассказывает историю бомжа, прожившего семь месяцев на скамейке железнодорожной платформы Зеленоградская: мы слышим его голос, но ни разу не видим его самого, а только гору тряпья, из-под которой появляется то рука, выбрасывающая консервную банку, то босая нога. Казалось бы, если нет возможности увидеть человека, то нельзя ему посочувствовать. Но Варя, по человеческой деликатности уходя от того, чтобы показать лицо героя, находит способ канализировать наше сочувствие через собачку, крутящуюся у скамейки и как будто охраняющую лежащего человека. В течение фильма мы отходим все дальше от скамейки, где лежит человек, видим людей, торопящихся мимо туда-сюда – таких, как любит рисовать Варя в своих иллюстрациях, играя квадратной массивностью фигур и гротескными масштабами, где один из прохожих не достает другому и до колена. Люди спешат, не замечая героя, и в этом есть точное соответствие тому, как он сам воспринимает свою промелькнувшую мимо жизнь: «вчера мне было 20 лет, а сегодня я просыпаюсь, а мне уже 57. И как будто это все было во сне». И мечтает обозначить свое существование в мире и не раствориться хотя бы после смерти – не попасть безымянным в общую могилу. Документальная история о конкретном человеке становится тревожным размышлением о жизни, не оставляющей следа: вот был человек – и нет его. (Разговоры о фильме с Варей на встречах с режиссерами на БФМ: https://youtu.be/4jiSHTWsRGM и https://youtu.be/I0ThBzJIx1w ).

Фильм я впервые увидела на Суздальском фестивале.

10. «О, неет!», реж. Иван Максимов

Сегодня авторская анимация так резко рванула в сторону от надоевшего детского и анекдотического контента к серьезным проблемам, что смешное кино становится редкостью и драгоценностью. Так что очень смешной фильм Вани – настоящая жемчужина в этом хит-параде. Для классика, в последние годы получающего награды главным образом с формулировкой «за верность себе», фильм получился непривычным, хотя и сохранил Ванин спокойно-удивленный взгляд на абсурдный мир. Новым в этом фильме была, во-первых, работа с другим художником. Как правило Максимов рисует сам, его лирические монстры очень узнаваемы, а здесь он отдал все (кроме пары персонажей) на откуп прекрасной художнице Алисе Юфа, которая прежде всего известна своими иллюстрациями и только недавно начала работать с анимацией в фильме Наташи Мирзоян «Привет, бабульник!». От этого визуально фильм получился как будто не Ваниным. А во-вторых, Максимов изменил своему правилу делать сквозное течение истории, которое было в его фильмах непрерывным даже, если фокус все время переходил с одного на другое событие, происходящее вдоль движения. Здесь кино строится из множества самостоятельных микросюжетов, каждый из которых даже не столько завершается, сколько подходит к последней точке перед неминуемым «обломом», так что герои (а в некоторых фрагментах зрители), кричат: «О, неет!». Фильм я впервые видела на Суздальском фестивале. (Разговор с Ваней на БФМ: https://youtu.be/i6Mv_ITBMks )

11. "Toonekurg \ The Stork»\ «Аист», реж. Lucija Mrzljak & Morten Tšinakov \ Люсия Мрзляк и Мортен Чинаков

Второй фильм эстонско-хорватской пары, после абсурдного в хармсовском духе сюжета «Demonstration Of Brilliance In Four Acts», кажется гораздо проще, человечнее и даже сентиментальнее. Речь идет о мужчине, почему-то решившем, что он аист, и о его романе с несчастливой женщиной, которую он видит в окне из своего гнезда. Кино получилось очень смешное, главным образом своей парадоксальностью, но неожиданно более глубокомысленное, чем можно было бы подумать сначала. Речь идет о мечте, призвании и прочем, что ведет героя, а вслед за ним еще толпы последователей. И том моменте, когда герой вдруг думает: да черт бы его подрал, зачем я в это ввязался? А последователи уже летят с курлыканьем дальше. Фильм я впервые увидела а программе Штутгартского фестиваля.

12. «The Owl and the Pussycat» \ «Сова и кот», реж. Mole Hill \ Моул Хилл

Этот очень традиционный английский фильм по стихотворению Эдварда Лира «Сова и кот», весной выиграл премию BAFTA. Самое восхитительное в нем – это техника восковой анимации, разработанная режиссером: во время карантина Моул закрылся в темном гараже, рисуя картины процарапыванием тонкого слоя воска на подсвеченном стекле. Он назвал это 'waxanimation' или «waximated illustration»,

Кино получилось страшноватое (несмотря на абсурдистскую любовную историю кот выглядит весьма угрожающе и, похоже, после свадьбы сожрет свою супругу), почти готическое и совершенно волшебное. Свет, прорывающийся в темноте сквозь восковые слои, кажется золотым и завораживает. (Фильм можно посмотреть здесь)

Экспериментальные фильмы

1. «O», реж. Paul Wenninger \ Пауль Веннингер

Австрийский режиссер, хореограф и танцор, делающий фильмы, основанные на хореографии, снял в резиденции на вилле в Бретани фильм с коротким названием «O», в центре которого он сам, стоящий посреди комнаты, как будто находящейся в постоянном ускоряющемся вращении. Отлетают в стороны стулья, как в центрифуге, за окнами сменяются день и ночь, времена года, лесные пейзажи и водные, и только Пауль как вкопанный напряженно стоит в центре комнаты, будто в центре мира и удерживает его, словно стержень. Мне кажется, название «О» - не буква и даже не ноль, а круг, вращающийся вокруг режиссера так, что у зрителя кружится голова и прерывается дыхание. И в этом вращении мира вокруг одинокого человека, тоже нельзя не увидеть реакцию на карантинный год, заперший Веннингера в комнате с видом на все стороны света.

Фильм я видела на венском фестивале короткого метра Viennas shorts в ретроспективе Веннингера.

2. «Orgiastic Hyper-Plastic»\ «Оргиастический гипер-пластик», реж. Paul Bush \ Пол Буш

Буш постоянно работает в стоп моушн технике в своей собственной манере, где бесконечная смена предметов выглядит как их движение и превращение. Он действует, как автор каталогов, работает с темой бесконечных списков и коллекций, извлекая из огромного набора вещей самые неожиданные эффекты и умозаключения. В этот раз, как ясно из названия, он собирал коллекцию предметов из пластика, причем большая их часть - всякие крышки, застежки, шарики – это найденный мусор, рассортированный по цветам и складывающийся в фильме в целый космос. Как всегда у Буша, фильм очень музыкальный (композитор Andy Cowton, с которым он и раньше работал), даже танцевальный и по тизеру кажется, что абстрактный, но это не так. Дополнительный сюжет появляется, когда в кадр угрожающей толпой входят старые пластиковые игрушки, надвигающиеся на нас, будто армия, явившаяся нас уничтожить. На встрече с режиссерами БФМ Пол говорил, что экологическая тема сегодня звучит очень серьезно, поэтому он пытался ее немного облегчить и сделал смешной ролик о том, как он снимал фильм. По его словам, он пытался имитировать документальный фильм английского натуралиста Дэвида Аттенборо и снять фильм о пластике как об исчезающем животном, которое он пытается спасти и защитить, подбирая на улицах и пляжах. (Встреча на БФМ с режиссерами с участием Пола Буша: https://youtu.be/I0ThBzJIx1w )

В первый раз фильм Пола Буша я увидела на Штутгартском фестивале.

3. «Iizuna Fair» \ «Ярмарка Иизуна» , реж. Sumito Sakakibara \Сумито Сакакибара

Современный художник и аниматор Сумито Сакакибара поразил меня еще 8 лет назад, когда я увидела на фестивалях его фильм «E in Motion No.2», сделанный для круговой проекции в галерее. «Ярмарка Иизуна», которую я впервые увидела на отборе на последний БФМ, тоже снята как видеоинсталляция с охватом 360° по заказу Художественного музея Нагано. Когда мы смотрим фильм на экране, мы видим как будто медленное движение взгляда камеры слева направо: постепенно что-то исчезает из поля нашего зрения, а что-то появляется, лес сменяется комнатой, она – киноэкраном, потом наш взгляд спускается с горы и мы видим эту самую ярмарку Иизуна, где горит огромный костер, толпы зевак окружили выступления актеров и нескончаемый поток людей все прибывает. На каждом малом фрагменте движение героев зацикливается, но все равно, наблюдая за ними, ты не можешь уследить за тем, как одно меняет и выталкивает другое, как лица людей вдруг превращаются в страшные маски, как бурлит и кишит толпа, потом снова сменяясь тишиной и лесом. Изображение выглядит традиционной рисованной анимацией, но выбрасывает протуберанцы мгновенных странных превращений героев и среды, как будто не только наш взгляд движется, но и сам авторский замысел находится в развитии и движении. Как пишет Сакакибара в синопсисе: «В разгар безумной ночи человек попадает в расщелину времени. Это были не гротескные существа и не монстры, это был он, он «был здесь, но не был здесь». Он был фантомом».

Студенты

1.«Obyś nigdy nie musiała tu wrócić\We hope you won't need to come back» \ Мы надеемся, тебе не придется возвращаться, реж. Anastazja Naumenko \Анастасия Науменко

Отличный фильм о сегодняшней эмиграции сняла польская выпускница краковской киношколы Анастасия Науменко, родом из Украины. Фильм Науменко - условное кукольное 3D с гротескными фигурами и маленькими головками, плавающими без соединения с телом, рассказывает о девушке, уехавшей жить в другую страну. В нем придуман очень выразительный ход: переходя границу, люди на контроле кладут в ящики не только вещи, но и руки-ноги-головы, а выходя с другой стороны оказываются с разными, как будто с кем-то перепутанными частями тела. Это очень точно для людей, которые, оказавшись в другой стране, не могут почувствовать себя собой. Этих инвалидов сразу видно: у них руки, ноги, все разное. А те, у кого все в порядке, явно местные. Этот фильм – метафора и в то же время личная, документальная история, показывающая, как мучителен разрыв с домом. В фильме много прекрасных деталей, но эта - о том, как человек буквально рассыпается, тоскуя без языка, родителей, привычной среды - как-то особенно сильно работает. И, кстати, возвращаясь домой, героиня выходит от пограничников снова равная себе.
Слова, которые вынесены в название, героине сказали родители, когда она вернулась домой, но по их встречным и прощальным объятиям-замираниям мы видим, что и им без нее было плохо.
Фильм я впервые увидела на австрийском онлайн фестивале Tricky Women.

2. «Room with a sea view»\ «С видом на море», реж. Leonid Shmelkov \ Леонид Шмельков

Парадоксальная ситуация, но в этом студенческом списке одновременно стоит фильм Лени Шмелькова - его диплом в магистратуре эстонской академии художеств, и фильм его ученицы из московской Высшей школы экономики. Фильм Лени успел попасть на БФМ в прошлом году, но в этом он стал активно путешествовать по фестивалям и сразу оказалось, что в контексте студенческих фильмов он выглядит из ряда вон – куда более загадочным, тонким и сложно устроенным как по абсурдистской истории, так и по эмоциональной партитуре. Получился нежный и странный фильм про любовь и в некотором смысле экологию, где тоскующий герой, безнадежно влюбленный в продавщицу цветочного магазина, которая ходит среди своих цветов голая и шипит, как дикая кошка, - постепенно превращается в кактус. Фильм этот есть в сети целиком.

3. «У всех мужчин должны быть туфли», реж. Анастасия Лисовец

Это уже вторая короткометражка проекта «Иллюминатор», работающего с темой принятия родителями ЛГБТ-детей. Фильм Насти был снят под руководством куратора Лени Шмелькова, его влияние заметно в лаконичном дизайне смешных персонажей, которые помогли максимально просто и ясно показать совсем не простую историю о парне-трансгендере, с детства пытавшемся понять себя и пришедшем к необходимости сделать переход. Фильм этот делался в рамках учебы, формально как выполнение задания снять «информационный ролик». И при том, что на традиционный информационный ролик это кино ничуть не похоже, оно наглядно разъясняет в чем, собственно, проблема людей, родившихся не того пола, каким они себя ощущают. История, для которой, как и для других фильмов этого проекта, интервью берет режиссер Театра.doc Анастасия Патлай, выглядит удивительно благополучно для такого рода тем: героя всегда поддерживала мама, он нашел любимую и смотрит на жизнь без страха и с надеждой. И оттого, что в проблемном сюжете есть оптимизм и юмор, его, мне кажется, легче понять и принять зрителям, ничего не знающим о трансгендерах и пугающихся тем, связанных с ЛГБТ. (Разговор с Настей на встрече с режиссерами на БФМ https://youtu.be/V5zLQPnGArg )

4. «Bye little block!» \ «Пока, квартирка!», реж. Éva Darabos \ Ева Дарабош

В этом году из программ студенческой анимации на международных фестивалях фильм дипломницы знаменитой венгерской киношколы MOME Евы Дарабош был явно главным фаворитом. Простой зачин истории - звонок девушке от маклера, говорящего, что можно переезжать в новую квартиру, - запускает уморительные и абсурдные события в маленьком квартале стандартных блочных домов, на которые героиня смотрит со своего балкона. Бабка, выезжающая из подъезда на собаке, сосед, ползущий домой, как червяк, не выпуская портфеля из рук, толстяк, чья верхняя половина тела вылетает в окно, а нижняя продолжает заниматься в доме своими делами, малыш, съезжающий с горки прямо в дыру параллельного мира и многое другое. Череда дурацких фантастических превращений неожиданно говорит о том, что прощаться с районом, где ты давно живешь и знаешь его до последней скамейки, всегда грустно, даже если ты давным-давно мечтал уехать из этого скучного места.

5. «Ku Je Tani?» \ «Where Are You Now?»\ «Где ты сейчас?», реж. Eneos Çarka \Энеош Сарка

Этот фильм представляет собой какую-то новую разновидность анимадока. Режиссер, студент магистратуры по документальному кино венгерской киношколы SZFE, во время карантина надолго оказался далеко от дома, уехав по программе студенческого европейского обмена Erasmus Mundus. И его фильм – это текущая перед нашими глазами жизнь какого-то индустриального города, 3D компьютерная анимация реалистического вида, похожая на машанима, на фоне которой мы слышим голоса в автоответчике тревожащегося отца и бабушки режиссера. Энеош рассказывал, что сам он анимацией не владеет (хотя отец его аниматор) и скорее считает, что в фильме экспериментирует с гибридными формами документалистики. Для визуальной части фильма он использовал видеоигру Grand Theft Auto 5, не играя, а «выломав» фрагменты, где просто «дышит» город, который являлся вымышленной версией Лос-Анджелеса, но выглядит как любые индустриальные задворки: покрытые граффити стены (в титрах написано, что использованы граффити Бэнкси), мусорные баки, шоссе, люди, идущие по своим делам, болтающие и ждущие транспорта. Город этот как будто допандемийный (хоть мы и видим билборды с изображением людей в масках), на улицах полно народу, масок нет, все спокойно общаются, это город, в котором мечтал бы оказаться 25-летний режиссер, запертый в четырех стенах. И на фоне этих мирных видов звучат голосовые сообщения из дома от папы, который волнуется, что мальчик далеко, рассказывает о новостях из дома, беспокоится о том, как движется работа над кино, просит звонить, передает приветы от бабушки и все время спрашивает: ты где сейчас? Энеош пишет, что он вдохновлялся фильмом Шанталь Акерман «Новости из дома», где на съемки обыденной жизни Нью-Йорка 70-х годов накладывалось чтение писем матери Шанталь, которые она ей писала из Брюсселя.

Фильм я увидела впервые в программе Штутгартского фестиваля.

Трейлер мультфильма «Ku Je Tani?» \ «Where Are You Now?», режиссер Eneos Çarka

Детское

1. «Blue lion» \ «Голубой лев», реж. Zoia Trofimova \Зоя Трофимова

Очаровательная, полная юмора и сентиментальности сказка Зои Трофимовой – моя любимая среди фильмов для детей этого года. Увидела я ее только на отборе для БФМ. Перед нами история про мужичка, который спас голубого котенка, а тот вырос в добродушного льва, но такого огромного, что испуганные соседи потребовали, чтобы мужик вместе со своим львом, домом и коровой убирался из деревни. Зоя рассказывает о печальных и смешных приключениях, которые в конце концов приводят героев в гостеприимную Африку и тут оказывается, что это кино про эмиграцию и ностальгию, а их человеку легче пережить, если у него есть друзья. Фильм Зоя снимала во Франции, где она живет, но работала главным образом с российской командой (это копродукция со студией «Пчела»). Наивное и яркое декоративное оформление фильма отсылает к русской традиционной росписи по дереву, а компьютерная обработка придает картинке текстуру старого дерева с потертой краской и трещинками, что добавляет картине теплоты.

2. «Vanille»\ «Ваниль» реж. Guillaume Lorin\ Гийом Лоран

Российские фильмы для детей – это обычно сказки, даже если в них заложены современные темы, а французские выглядят как современные проблемные истории даже, если в них есть фантастика. Фильм Лорана, получивший приз, как лучшая ТВ продукция в Анси, и как лучший детский в конкурсе БФМ, рассказывает о девочке Ваниль, которая сейчас в самом тяжелом и протестном подростковом возрасте. Ее черная мама, выросшая в Гваделупе, умерла и вот теперь рыжий отец-француз, невзирая на скандалы, отправляет Ваниль на каникулы к тете на Карибы. А там начинаются сказочные приключения, и вредная девочка, никогда не бывавшая на родине матери, начинает по-новому понимать свои корни. В этом фильме эффектно выглядят съемки реальной карибской природы, которая используется как фоны для рисованных персонажей.

3. «Дылда», реж. Анастасия Жакулина

Российскую премьеру короткометражки по сказке Марины Бородицкой про длинную принцессу, любящую спорт и распугавшую женихов своим ростом, мы показали еще на прошлом БФМ. Но в большой фестивальный тур «Дылда» пустилась только в этом году, и он оказался очень успешным. Пожалуй, главная прелесть этого фильма не в сюжете о дылде, которая не понравилась женихам, но нашла себе пару и счастливую жизнь в цирке, а в самой трогательной и нелепой героине с лошадиным лицом и длинной косой, причиняющей родителям сплошные убытки своей неуклюжестью. И в той атмосфере взаимной любви, которой полна эта смешная обнищавшая королевская семья, готовая наплевать на разрушенный дворец и поваленные статуи в саду, лишь бы их девочка была счастлива. (Запись разговора с Настей об этом и других ее фильмах на весеннем БФМ в Красноярске https://youtu.be/dffY6DJhNf4)

4. «Pompier»\ «Fireman»\«Пожарник», реж. Yulia Aronova \ Юлия Аронова

«Пожарник» Юлии Ароновой, на мой взгляд не был задуман, как детский, это прямо эталонное веселое кино про любовь, но правда в том, что он получает один за другим призы в детской категории. В новом русско-французском фильме Юля в своей узнаваемой гротескной манере рисует тревожного и гиперответственного городского пожарного, который выезжает с брандспойтом по любому поводу, заливая и торт со свечками, и романтический костерок на природе. Но когда героя настигает счастливая любовь, оказывается, что он буквально ни на шаг не может отъехать от дома на работу, потому что огонь любви при всякой разлуке вспыхивает и в нем, и в его возлюбленной, а значит надо срочно ехать обратно, чтобы его затушить поцелуем. И, конечно, лучшая часть фильма – это финал, где к восторгу зала пожарный без конца возвращается в полыхающий любовью дом.

Полные метры

1. «La Traversée» \ «The Crossing»\ «Переход», реж. Florence Miailhe \Флоранс Мьель

Этот фильм, взявший специальный приз жюри в Анси, нам удалось показать на БФМ и он получил приз дирекции. Кино для полнометражной анимационной картины уникальное, Мьель знаменита своей удивительной техникой ожившей живописи, совсем не похожей на ту, которую мы знаем, к примеру, по анимации Александра Петрова, у французской режиссерки картинка гораздо условнее, лаконичнее и экспрессивнее, чем русская реалистическая живопись у Саши. В центре этого фильма, рассчитанного на подростков и взрослых – некая условная война, беженцы, покидающие деревню где-то в восточной Европе, и подростки брат с сестрой, ищущие свою потерянную семью. Несмотря на весь драматизм, история выглядит авантюрной и захватывающей, дети все время попадают в невероятные ситуации, это почти сказка, в которой есть страшное, но есть и любовь, и главная героиня, от лица которой ведется рассказ, выросшая девочка Киона, художница и красавица, очень похожа на саму Флоранс с ее темными кудрями и огромными широко расставленными глазами. В финальных титрах Флоранс пишет, что посвящает фильм своей матери-художнице, и даже использует ее картины. А второе посвящение – прабабушке (бабушке мамы), бежавшей в 1905-м году из Одессы с десятью детьми от погромов. Вот так неожиданно Флоранс Мьель оказывается ближе к нам, чем мы думали.

2. «Ma famille afghane» \ «My Sunny Maad» \ «Моя афганская семья», реж. Michaela Pavlátová \ Михаэла Павлатова

Фильм Павлатовой, получивший приз жюри в Анси и ставший фильмом открытия на БФМ, ведет речь об Афганистане, как будто анимация предчувствовала новую трагедию. Делая полный метр, рассчитанный на широкую аудиторию, Павлатова смягчает свой острый графический стиль. Ее фильм сделан по полудокументальной книге «Фришта» чешской журналистки-правозащитницы Петры Прохазковой и рассказывает историю студентки из Праги Херры, вышедшей замуж за своего однокурсника афганца Назира и поехавшей к нему жить в пост-талибский Кабул. В книге героиней была полурусская-полутаджичка (Прохазкова много работала на постсоветском пространстве и хорошо знает его особенности), в сценарии она стала чешкой, что еще больше обострило проблему: европейская девушка входит в семью, где она должна носить чадру и не показываться гостям. Павлатова, известная своими провокативными феминистскими фильмами, в этот раз подходит к теме удивительно деликатно: она рассказывает о семье, придерживающейся чуждых ей и ее героине традиций, но при этом любящей, о муже, из любви и уважения к жене переступающем через свои патриархальные мачистские предрассудки, и о жене, стремящейся понять и принять свою новую семью, какими бы дикими и невозможными ни казались ей местные правила. Тут самое главное – желание понять конкретных людей с разными характерами, разными убеждениями, людей, достойных понимания, сочувствия и любви независимо от того, где они живут. Павлатова смотрит на афганскую жизнь глазами Херры, показывая разницу менталитетов. И то, как любовь, толерантность, доброта так же, как и современное мышление, мучительно и не всегда с успехом противостоят косности, ограниченности, агрессии, называющих себя патриотизмом и сохранением традиций. Нам все это знакомо не только по новостям из исламских регионов.