Я родилась в Свердловске-44, сейчас он называется Новоуральск. Это закрытый город, 80 км от Екатеринбурга, родители и бабушка по-прежнему живут там, я там ходила в художественную школу. В детстве, когда появились видеокассеты, папа мне фанатично собирал все диснеевские полнометражки, начиная от «Фантазии», всё-всё-все, что находил. Мы с ним всегда ходили в выходные смотреть в кинотеатрах анимационные сборники. Мне кажется, нормальная детская мечта — рисовать мультики, я всегда хотела этим заниматься. Я почему-то знала, что мне надо в архитектурный институт и пошла учиться туда на дизайн, хотя у меня не было такой мечты — стать дизайнером или архитектором.

Так ты не на анимации училась?

Тогда не было еще такой кафедры. Четыре курса мы отучились на бакалавра и дальше можно было либо идти в магистратуру, либо работать. Я думала, поеду в Москву, буду искать работу, но тут выяснилось, что я беременна, и, наверное, не очень мудро покорять Москву в таком состоянии. Значит надо оставаться. И как раз у нас в институте открыли кафедру анимации, экспериментально. Сначала на два последних года: 5-6 курс. Это был 2002 год.

То есть ты была среди первых студентов новой кафедры? А ты уже понимала, что такое знаменитая екатеринбургская школа анимации?

Нет. Я видела только то, что показывали по телевизору. Было очень смешно, когда нас спрашивали, какие кому фильмы нравятся. Мне повезло просто потому, что мне нравилась «Пластилиновая ворона». Это было приличное кино, про которое можно говорить, что тебе нравится. А там говорили такое… При слове «аниме» у нас вообще все сразу пугаются, а тогда, если «Сейлор Мун» человек называл, Оксана Леонтьевна Черкасова просто хваталась за голову.

За эти два года, что вы учились, вы профессию с нуля освоили?

Да, секретарь в деканате всё время спрашивал, что у нас за такой предмет «мультипликат»? Почему у вас по нему сплошные недосдачи и двойки? Но было интересно. Была хорошая, даже домашняя атмосфера.

Ты поступала беременная?

Да. В феврале поехала рожать в Новоуральск и весной уже вернулась учиться. Три месяца Максиму исполнилось. Учиться с ним было легко, потому что у меня были бабушки, с которыми можно оставить ребенка, и у нас на 6-м курсе практически был только дипломный проект. Я сначала хотела на диплом делать фильм про Гойю его подмастерье. Но мне Оксана Леонтьевна сказала: «Чтооо? Нет». И я обиделась, ходила долго думала. И придумала «Воробьи — дети голубей». Сама эта фраза придуманная, а про олененка я услышала на улице.

Вы тогда, как и сейчас в УрГАХУ защищаете не фильм, а разработку? «Воробьи…» же, как я помню, вышли позже уже на студии «Снега»?

У нас должны были быть планшеты с графикой, аниматик, и чтобы там был кусок анимации уже готовой.

Когда ты делала диплом, Максим был совсем маленьким, значит это не про него?

Я закончила фильм в 2005-м, ему было два с половиной года, и он его озвучивал — у нас звук после съемок пишут.

То есть это всё-таки твоя материнская история была?

Ну и материнская тоже, наверное.

И графику ты как тогда выбрала, так до сих пор ей верна.

Да, живопись у меня никогда не шла. С цветом у меня что-то.

Вы снимали еще по старинке или уже сканировали рисунки?

Нет-нет, сканировали. Рисовала на кальке. Кстати, я видела, как на студии последний огромный съемочный станок выбрасывают. Студия переезжала, на кафедру его некуда было забрать, потому что у нас было две мастерские на последнем этаже, на 9-й этаж чугунную конструкцию не затащишь.

А теперь ты уже на компьютере рисуешь?

«Рысь» полностью на компьютере нарисована. Я пыталась «Рысь» делать руками, но Фолимаж сказал, что нет, мы не успеем просто. «Книжку можешь нарисовать руками». Но я и перекладку делаю, «Детское время» — перекладка.

Я помню, что «Воробьи» были на Суздале и их заметили.

Я сама не ездила, но фильм взял такой странный приз — победитель голосования на Рамблере. Я получила ноутбук, мне его привезли и даже говорили, что другие обижались, что у меня такой приз. Ноутбук был простенький, конечно, для нашей работы — ничего. Но это был ноутбук. Я его продала и поехала на эти деньги в Чехию на фестиваль «Anifest». По-моему, это был мой первый фестиваль.

Нина с Максимом, 2014-й год. Фото: Ася Freiya

А ты вообще поездила с фильмами?

Не очень много. У меня был такой странный выбор фестивалей: чтобы было море, и чтобы можно было взять Максима.

И ты таскала его с собой?

Да, мы ездили в «Орленок» с ним. Это первый его фестиваль был. На «Кроке», естественно, были.

А когда твои фильмы выбирают зарубежные фестивали, едешь?

Ну, чтобы поехать, надо же деньги чтобы были.

То есть это в основном денежная проблема?

В основном да, конечно. А еще каждый раз надо же сначала до Москвы добраться, а потом дальше.

Да, я знаю, что в Екатеринбурге это постоянная тема: мы очень далеко от всего, долго ехать и т. д. Помню, что для Ани Будановой это было важной причиной уехать во Францию. И вот это ощущение долгой дороги очень чувствуется в «Поездке к морю». Ты ведь ее тоже делала на студии «Снега»?

Мы еще когда делали первый фильм, практически сразу Ирина Снежинская — продюсер студии — ко мне подошла и сказала: «Думайте над следующим проектом». Это и была «Поездка к морю». Но она только со второго или с третьего раза получила деньги.

А что ты делала в промежутке? Ты же должна была как-то зарабатывать?

Я работала художником-постановщиком у своей однокурсницы Аси Соколовой. И примерно в то же время рекламу снимала. Было классно: 2008 год, кризис, а у меня самый продуктивный в финансовом смысле год. Мы делали какую-то рекламную кампанию сети магазинов бытовой техники. Случился кризис и меня вызвали в рекламное агентство. А мы уже в процессе, и я думаю: сейчас нам, наверное, будут говорить, что надо урезать бюджет. И я уже так внутренне настроилась бороться. А они говорят: «Нет-нет, всё продолжаем. Вы так дешево стоите, что мы ничего не будем менять». Я обиделась, но, с другой стороны, подумала: ну ладно, хорошо. Для меня это были большие деньги.

Фильм «Поездка к морю». Раскадровка и финальные кадры

А ты ездила с родителями к морю, как в «Поездке к морю»?

Меня бабушка возила, но в детстве я ни разу не ездила на море на поезде. Мы летали самолетом. Я даже не знала, что есть места, где поезд идёт по берегу. У меня часто бывает, что я что-то придумала или приснилось, а потом оказывается, что всё это есть.

То есть, как и в «Воробьях», тут практически все придумано? Следующий фильм «При выходе не забывайте свои вещи» тоже не выглядел детским. Откуда эта история? Она связана с каким-то детским страхом?

Это хоррор! Нет, я была художником-постановщиком на игровом фильме, мы снимали на севере Свердловской области, там есть такой город – Волчанск – самый маленький город с трамваем. Город разделен на две части, а посередине лес, и вот трамвай идет через лес.

Получается, что обычно у тебя источником фильма оказывается не история, а именно какое-то ощущение, атмосфера. Но после этого у тебя были подряд детские фильмы по чужим текстам: «Сказки «Детского мира» по Сергею Седову и «Детское время» по стихам Михаила Яснова.

Я за это всё и взялась, потому что у меня нет никогда истории, а мне все говорят, что она нужна. И я подумала: раз я сама не могу, надо взять у кого-нибудь и сделать. И у меня ничего не получилось.

Фильм «При выходе не забывайте свои вещи».
Раскадровка и финальные кадры

Почему же не получилось? По-моему, истории были хорошие. Понятно, что не твои, но, наверное, у тебя было какое-то твое чувство, которое вело?

С Седовым легко было, потому что я помню, как я первый раз попала в Детский мир на Лубянской площади. Ощущение, что ты прям в сказку попал: уххххтыыыы, так классно! У нас в городе такого разнообразия не было. Я прямо чувство это помню: вааааааау! Я запомнила не игрушки, а какой-то отдел, где продавали восковые овощи всякие, яблоки, вот это всё для художников. Какое сокровище! Там краски! Все, что мы доставал непонятными путями, кто-то с кем-то договаривался, чтобы откуда-то привезли. Дефицит же был.

А ты рисуешь просто так? Или только для кино?

Не рисую. Я всё время смотрю на молодых ребят, у них популярен скетчинг. Я сейчас в Валансе была, все попили кофе — достают скетчбуки, начинают рисовать… Я все время думаю: все, с завтрашнего дня начинаю рисовать!

И никак? Удивительно, потому что у тебя такое атмосферное кино, кажется, что оно от образа, а не от слова идет.

Ну там не текст, а просто какие-то идеи… У меня было желание что-то делать для детей оттого, что было ощущение, что я делаю что-то ненужное. А для детей вроде как нужное. Но ведь не получилось… «Сказки «Детского мира» мне кажется не получились совсем.

А мне кажется, они симпатичные, скажем, я уже несколько вариантов истории про большого кота видела, и твоя была лучшая, на мой взгляд.

Спасибо. Научили во Франции реагировать на комплимент. Не говорить — «Да нет, это не так…», а говори: «Спасибо».

Правильно. А что в «Детском времени» по-твоему не получилось?

У меня не получилось сложить это в одну историю, поэтому я от отчаяния вставила титры между стихотворениями. Для меня все эти истории — про моего дедушку. Ничего документального нет, я просто помню, как мы ходили на лыжах с ним, он мне про птичек рассказывал, как какие синички называются. Сначала были эти стихи, а потом я сидела вспоминала какие-то детали, ощущения.

Ты свои детские фильмы для Максима делала? Он любит их смотреть?

С Максимом есть известная история про «Смешариков». как раз это было в «Орленке» на фестивале. Был показ, показали серию «Смешариков», по ошибке начали показывать вторую серию, а следующий — мой фильм. Прервали эту серию, включили мой фильм. И весь зал скандировал «СМЕ-ША-РИ-КИ!» весь мой фильм. И у меня заплакал Максим, я подумала, что ему меня жалко. Я его начинаю успокаивать, а он говорит: «Я хочу «Смешариков»!»

Но он же следил за тем, как ты работаешь?

Ну да, но он каждый день это видит, как будто так и должно быть. Ничего необычного. Какие-то бумажки у меня валяются по всей квартире.

А родителям ты свое кино показываешь? Что они думают?

Мама у меня скептически относится. Она в принципе не фанат кинематографа. Поэтому ей очень хорошо показывать - она всегда правду говорит. Последний раз мы встречались они попросили показать «Рысь», и потом про «Облака» зашла речь и мама такая: «Ну «Рысь»-то у тебя лучше получилась. Ну, честно. Тут я не поняла вообще, про что ты». А папа — фанат.

А ведь у тебя еще есть несколько клипов, как я помню?

Клипы, да. Для «Сансары» был классный по задумке, мне кажется, и вообще по всей этой движухе, потому что это же одновременно и музыкальный клип, и рекламная кампания магазина одежды. То есть девушка приходила в магазин одежды, что-то покупала и ей в подарок давали футболку с кадром, её тут же фотографировали и эта футболка была билетом на концерт. Такая сложносочиненная история. 200 кадров было напечатано на футболках.

А сам концепт ты придумала, или тебе предложили?

Нет, это идея нашего звездного рекламного агентства «Восход», которые берут Каннских львов каждый год. Мы долго обсуждали техническую часть, сколько кадров и т.д., а потом все начали пожимать друг другу руки, расходиться, а я говорю: а про что делаем? Какой сюжет? Что происходить-то должно? А они мне сказали: «Ну что-нибудь милое. Ты можешь милое»? Я говорю: «Милое? Могу». И я им принесла историю, где был мальчик, который ищет девочку. А они развернули, что девочка ищет мальчика.

А клип со Славой Солдатовым из «Городка чекистов»?

Это часть проекта «Про Рок», три секунды славы. Ну то есть Славы там больше гораздо, конечно. Это же по сути не анимация. Это просто motion design.

А «Падал снег»?

Варвара мне написала, что ей нравятся кадры из фильма «Остановка» и она хотела бы в похожей стилистике клип.

А ты ведь на документальном кино много работала? Помню, что с Ромой Либеровым.

Я пришла на «ИЛЬФИПЕТРОВ». Рома четко всегда знает, что он хочет, но, с другой стороны, он, если ты что-то придумал, прислушивается. Мне было интересно поэтому. У него были картины Лабаса, которые он хотел использовать. Одна даже была как тест при приеме на работу — их надо было просто «оживлять». Но я какие-то детали дорисовывала сама, чтобы движение получилось, пыталась попасть в стиль.

Потом мы с ним стали работать над проектом о Мандельштаме («Сохрани мою речь навсегда»). Но я плохо поступила и ушла с проекта. У меня не получалось, я не могла сделать то, что Рома просил. В середине проекта уходить — это сложно. Надо сначала себе признаться, а потом признаться другому человеку, что ты не справляешься. Но в итоге для фильма получилось очень хорошо, потому что я сделала лирическую часть, а потом другой аниматор сделал такую жесткую часть.

Да, по твоим фильмам видно, что жесткие истории не в твоем характере. Так ты в документальных фильмах много работала?

В «Медведях Камчатки» было только начало анимационное, ребята не хотели закадровый голос, нужно было полностью погружение в атмосферу. Им надо было просто ввести зрителя в курс дела: мы на Камчатке, у нас тут две медвежьих семьи, и мы начинаем рассказ с того момента, как они вышли из берлоги. Еще было два научно-популярных полнометражных фильма «Мозг» Юли Киселевой. «Мозг. Эволюция» и «Мозг. Вторая вселенная». Я там просто делала персонажика такого, который появляется, когда совсем сложно, для объяснения и развлечения.

А после этого, как я помню, был фильм «Праздник»?

Нет, сначала я сняла фильм «Остановка», но у меня была с ней сложная история, я её держала, год не показывала. Я хотела дорабатывать, но в итоге так ничего и не сделала.

Да, я помню его по Суздалю, он там диплом получил «За попытку остановиться, почувствовать и увидеть». О раздраженной девушке, опоздавшей на автобус, и слепом. Откуда эта история взялась?

Я в детстве где-то прочла, что слепой человек слышит звук машин, как музыку.

А почему продюсеры поначалу тебя поддержали в том, чтобы готовый фильм не подавать на фестивали? Они тоже считали, что он не очень?

Нет, они не поддерживали меня в этом нисколечко. Просто я уговаривала: «Я доделаю, я доделаю».

Для тебя вообще типично, что ты собой недовольна?

Да.

А были у тебя фильмы, которые ты заканчивала и тебе казалось, что получилось?

Нет.

То есть всегда всё ужасно?

Да…

А если ты едешь с этим «ужасным» фильмом на фестиваль и вдруг оказывается, что он всем нравится, и ты получаешь приз, что ты думаешь?

Это сюрприз. Я помню, когда на «Кроке» была «Поездка к морю», я, честно, просто очень хотела на «Крок» поехать. Мне было ужасно стыдно показывать фильм. Но я подумала: ради «Крока», такого классного фестиваля с таким классным маршрутом, я этот стыд переживу. Ничего. Хуже бывают в жизни ситуации. А потом - приз «лучший фильм в категории от 5 до 10 минут». Так странно. Я тут недавно разговаривала с друзьями: почти у каждого есть такой фильм, который он спрятал. В смысле его всё равно показывают, но человек пытается его прятать.

Фильм позора. И ты делаешь вид, что его нет. При том, что он отлично принимается и получает призы и так далее. Ты своё мнение не меняешь даже после того, как ты видишь успех?

Мне кажется, что у меня хорошие идеи и я их всегда не довожу.

А как ты думаешь, почему? Тебе кажется, что ты ленивая, или не даровитая, или у тебя не хватает времени, или денег, в чем дело?

Всё вместе, да. Наверное, мне тяжело длинную дистанцию выдерживать. Но я не думаю, что меня бы спасло, если были бы длиннее сроки. Я просто все делаю в последний момент. Вот это самая главная моя проблема.

Когда ты начала с детьми заниматься анимацией?

Какой-то был момент, когда не было работы. Моя однокурсница Настя Овсянкина открыла творческую школу «Полосатый кот». Она сама по профессии модельер, мы учились на дизайне на одном потоке на разных кафедрах. Сначала вдвоем были, а сейчас это огромная школа с тремя или четырьмя филиалами в Екатеринбурге. Как правило художник не умеет деньги зарабатывать, а у Насти эти чудесные качества вместе.

А сколько ты там проработала?

Несколько лет. Закончила, когда поняла, что для меня это стало превращаться в завод, что дети отвлекают меня от работы. Первый год был самый идеальный, потому что всё творческое, что в тебе есть, ты всё вкладываешь туда. И тебе интересно с детьми. У нас было так построено, что мы полгода пробуем всё, всё что можно: разные техники. А потом ребенок выбирает и делает какой-то маленький свой сюжет.

А ты для себя что-то взяла от занятий с детьми?

Наверное, да, это было тоже одной из причин: я хотела у них идеи воровать.

Эскизы к «Медведям Камчатки»

Ты снимаешь кино, учишь детей, а еще помню, как я приехала в Екатеринбург на Индустриальную биеннале и обнаружила, что ты там участвуешь как художник. Как ты вдруг стала актуальным художником? Это было один раз или несколько?

Сейчас я должна была отсюда поехать в Москву на ВДНХ делать выставку в Колхознице и рабочем - павильон Свердловской области. Из-за коронавируса отменилось.

А что было на той биеннале?

Была тема «Новая грамотность», кажется. Я делала про плавучие острова в рамках резиденции. В индустриальную биеннале это очень хорошо вписывается, потому что отчасти человек – виновник возникновения этих плавучих островов.

А что это за плавучие острова?

Если очень илистое дно, в какой-то момент береговая линия с корешками, с землей, отрывается и начинает плавать. Это может быть очень большой кусок земли. В детстве у нас были катастрофы даже с островами, когда сильный ветер, остров протаранил лодочную станцию, яхты поломал людям.

Я помню, на биеннале заходим в тёмное помещение и там какая-то жизнь, что-то такое плавает, звучит… Как вы сделали воду с островами?

Мы в комнату на втором этаже налили воды. Ну и там была проекция, звук. Я пыталась эффект движения этого острова создать. Технически было очень сложно сделать, чтобы он двигался и тогда я придумала компромисс с проекцией. Чтобы это ощущение движения сделать звуком и изображением. Ветер, комары наши любимые, поезд чух-чух…Это делал звукорежиссер, Тимофей Шестаков, с которым мы почти всегда на «Снегах» работаем.

Получился успешный проект. Мне про него многие говорили, что он такой эмоциональный…

Ну да, вроде ничего. Говорили, что люди туда приходили и очень долго там находились. Не хватает людям природы просто, мне кажется. Да, и для меня это единственная работа, которая мне нравится, как получилось. Нравится тем, что как задумал в голове – вот оно также и выглядит. Собственно, просто кусок жизни туда поставила.

Екатеринбург - такое плотное по искусству место. В Москве художники отдельно, музыканты отдельно, аниматоры отдельно. А в Екатеринбурге как будто все больше связаны.

Ну, наверное, да. Нас же меньше. Даже просто по силам надо как-то объединяться, чтобы что-то сделать.

Что для тебя было исходным для «Праздника»? Почему вдруг такой сюжет?

Бабушкина фраза. Мы сидели за столом и она говорит, что вот, скоро Новый год: я надену платье красивое, накрашусь, прическу сделаю, маникюр, лягу… И все так звучало, как будто бы всё — помирать собралась. Жутковато, когда человек родной любимый собрался умирать. А она: «Ну и буду ждать, когда вы в гости придете». Буквально так я это и делала.

А «Облако» откуда?

Я всегда очень хотела про облака сделать. Когда ты их из самолета в первый раз видишь, что по ним ходить можно. Потрогать их. Но пока не придумала как. У меня был вот этот образ, и я не знала, куда его деть.

А ты не думала принципиально менять технику? У тебя очень узнаваемая стилистика, не хотелось сделать что-то совсем другое?

Думала. Но всё равно все время скатывалась обратно и в итоге делала своё. Я же ограничена тем, что я умею. Всё время хочется, чтобы это было как-то абстрактно, а всё равно получается то, что получается. Хочется дерзкого.

Это же твоя органика, кино у тебя все-таки не сладкое, а немножко ироничное. Там есть милота, но при этом она вполне твоя.

Но все равно же считается, что милое — это не очень хорошо.

Значит у тебя есть идея, что ты хочешь быть резкой, смелой, сделать что-то проблемное? А сама время работаешь с фантазией, на территории воображения.

Ну просто это я. У меня такой взгляд на мир.

Может быть ты прячешься от реальности? Мы смотрели новый фильм Геллера, и я говорю: «Это похоже на 30-е годы, на лагерь». Он говорит: «Ты не понимаешь! Это Екатеринбург, он до сих пор так живет». То есть и ты так живешь, значит просто не видишь мрачности этой жизни?

Ну я же не слепой человек…

Мне кажется, что мы дошли уже до «Рыси», Я помню, что ты приехала в Суздаль и сказала: «Я придумала историю пока ехала, мне она буквально приснилось!» Это было в позапрошлом году, ты как раз приехала с «Остановкой». А в прошлом году в конкурсе было твое «Облако». Но ты не приехала, потому что уже была по дороге во Францию.

Пока я ехала в поезде в Суздаль, мне позвонила из нашего ГЦСИ девушка, которая образовательными программами занимается. Она сказала, что у них идёт выставка и они хотят, чтобы я провела мастер-класс для детей. Тема — «границы». И я придумала очевидную границу между лесом и городом. Таких историй у нас очень много, когда дикие животные приходят. Чаще всего это лоси, но рыси тоже бывают. Рысь как раз приходила недавно. На нашем новоуральском телевидении шел сюжет: показывали видеосъемки очевидцев, как мужики за гаражами бегают, рысь фотографируют. В этот момент комментарий зоолога: не пытайтесь преследовать, снимать на телефон, рысь не опасна для человека, но всё-таки надо помнить, что это дикое животное. Я это вспомнила и подумала, что классно, детям даже интересно. Во-первых, это возможность поговорить, кто у вас в лесу живет: для городских детей это важно, потому что многие и правда сейчас этого не знают. А потом мне стало жалко отдавать эту историю детям, и я тут же «Рысь» нарисовала.

У тебя давно была идея отправить на Folimage заявку?

Все всегда рассказывали про Folimage, про Францию. Как это классно. А ты думаешь: почему все едут, а я не еду? Заявки я несколько раз отправляла, но они не проходили просто. Из одной не прошедший заявки я стала снимать фильм про космонавтов. Потом я его обрезала и выложила как клип.

А когда ты выяснила, что заявка прошла?

Я думала, что не прошла, потому что не было никакого ответа, хотя мне казалось, что по срокам он должно быть. И я тогда решила сделать книжку здесь и даже уже начала договариваться с издательствами, мы уже обдумывали, как мы запустим краудфандинг, а в июле мне пришло письмо с вопросом, всё ли еще есть у меня желание поехать?

И что ты?

У меня первое: я должна бросить ребенка, а у него школа, девятый класс. Все нормальные угрызения совести материнские. В эту секунду у тебя это всё включается. Ну и потом я думала, что может быть они все еще выбирают, может, там не принято окончательное решение. Может быть поэтому и спрашивают, хочу ли я поехать? А вдруг что-нибудь сорвется? Я сразу позвонила маме и отцу Максима, отпустят меня или нет. И мне сказали: с ума сошла? Конечно, езжай!

Здание la Cartoucherie, где располагалась студия Фолимаж.

То есть ты опять сомневалась в себе. Тебе предстояло уехать на 9 месяцев еще через пол года. Ты готовилась, французский учила?

Я доделывала «Облака». На занятия немного ходила — вот совсем база, чтобы в магазин сходить, тыкая пальцем. Но я до сих пор хочу выучить французский. Фолимаж в Валансе, сейчас студия переехала, а до августа мы были в Картушери, кажется, это бывший завод. В том же здании, где школа Пудриер находится, и другие студии, это такой творческий кластер. Классное место, там по французской традиции едят на улице: все вместе, всё время перемешиваются, общаются, при условии, что знают язык. Но в то же время там, поскольку есть школа, и на Folimage приезжают из других стран ребята, — это интернациональная история, не чисто французская. В этом смысле не так страшно, что не знаешь язык. Но, конечно, мне было бы гораздо легче, если бы я знала.

Я помню, что я с тобой разговаривала на каком-то первом этапе, ты была в тоске и хотела домой.

Да. Но у меня это вообще первый опыт такой жизни. Это тяжело, особенно когда ты не так молод, я думаю, что психологически лет в 25 мне было бы легче. Но жизненные обстоятельства сейчас были идеальные. Потому что у меня вырос Максим, а так бы мне пришлось ехать с ним. Слабо представляю, как бы я справилась. Но это, наверное, свойственно вообще русскому человеку — тосковать по родине. Без этого как?

Нина за работой на студии Фолимаж. Фото Ирины Журавлевой

Помню, что тебе казалось, что все какие-то нелюбезные и ни с кем нет контакта.

Нет, они любезные очень, но у них нет такого, как у нас, что дружба за 5 минут легко складывается. Это имеет и разные темные стороны, но в то же время мы очень быстро можем сблизиться с человеком. А они слишком вежливые. То есть были ситуации, когда видят, что я грустная сижу, говорят: «пойдем пива с нами выпьешь», но это не совсем как у нас. Плюс, конечно, язык. Мне, особенно в первое время, Зоя Трофимова помогала — без нее я просто бы умерла от тоски. Они с Юрой Черенковым живут в Валансе и они очень сильно меня поддерживали.

А как произошел перелом, помню, это прямо видно было по постам в фб, ты стала писать: «не представляю, как я буду отсюда уезжать»?

Подружки приехали. Был чудесный отпуск, там в августе во всей Франции отпуск. Мне он нужен был. Следом приехал Максим, потом родители, и там чуть-чуть уже совсем оставалось. Ну и плюс еще с ребятами ближе стали, а потом наши приехали: Юля Войтова, Юля Аронова и Женя Бойцов вернулись, пожив на севере. Наташа Чернышева пришла ко мне на фильм работать.

А чем отличалась работа от того, что ты делала дома?

Для меня это был первый опыт, когда у тебя есть настоящая большая команда. У меня было 3 аниматора, 3 человека на покраске, плюс директор по покраске, которая разработала все эти кисточки, обсуждая со мной, поскольку я не знаю программу. Тут именно профессиональная студийная атмосфера, мне очень понравилась. А минусы опять же в том, что мы по-другому привыкли работать. Очень сложно, например, что-то поменять, потому что аниматик уже утвержден каналом. Очень сложно аниматора попросить, чтобы он что-то изменил. Они так и говорят: «Но ты же нам дала вот это задание. Почему ты хочешь его менять?» — «Мне кажется, что так будет лучше» — «Нет». Поменять, наверное, можно, но чертовски сложно. Надо всё обаяние включить, угрозы, манипуляции, чтобы подвинуть на миллиметр что-то. А поменять что-то резко – вообще никак.

Ну да, у нас на авторском кино аниматор переделывает столько раз, сколько режиссер просит. Но у них, наверное, это связано с оплатой? Если ты просишь аниматора переделать, то получается, что за те же самые деньги он должен делать больше работы.

Да. Либо нужно идти к линейным продюсерам и говорить, что тебе нужно больше денег. Потому что ты что-то не учел.

А книжка, которую ты выпустила там же, тоже входила в условия резиденции?

Да, потому что изначально издательство Байярд тоже партнеры. Я думала, что я буду делать книжку в конце после фильма, но мы делали параллельно всё, книжка и фильм вышли одновременно. И они отличаются немножко.

С «Рысью» у тебя поменялось самоощущение? Ты довольна результатом, или тебе опять кажется, что ты планировала одно, а получилось…

Ну там можно было чуть-чуть получше сделать. Я это вижу, но я не мучаюсь. Меня это не убивает. У меня есть вот это оправдание, что это детское кино. Но это нехорошо, потому что на самом деле детское даже сложнее.

Запись шумов и музыки для фильма.
На первой фотографии за столом сидит композитор Nathanaël Bergèse

А у тебя во Франции какие-то друзья остались? Планы?

Все сразу стали спрашивать, не хочу ли я остаться? Остаться — нет. Приезжать работать — с радостью. Вот Наташа Чернышева, мне кажется, тоже не может совсем уехать с Урала. Урал не отпускает. Хотя Аню Буданову отпустил. История с Францией для меня не только про анимацию, она у меня всегда была. Это моё модельное прошлое.

Ты была моделью?

Я даже должна была поехать во Францию, но не поехала. Мне было 19 лет, я была студенткой, у меня была подруга в агентстве у нас в Екатеринбурге, и она меня туда позвала. Я ходила потом в модельную школу. И приезжал агент, отбирал, искал. И вот он мне предложил поехать во Францию, но нужно было поучаствовать в «Мисс Екатеринбург» почему-то. Я поучаствовала и после этого во всем разочаровалась.

Ну надо же, модель! Я и не знала. Значит, у тебя давно было ощущение, что тебе надо во Францию?

Что мне надо во Францию, а она меня почему-то не принимает и не принимает.

А что сейчас? После того, как ты вернулась.

Сейчас есть какая-то, наверно, растерянность. Нет, у меня не было иллюзий, что жизнь изменится: я понимала, что я просто съезжу и дальше всё то же самое, какого-то кардинального изменения не произойдет. Мне было как раз страшно, не вгонит ли меня это в какую-нибудь депрессию. Но как-то легко прошло. У меня было удачное время возвращения — Новый год. Я приехала, как раз все по мне соскучились, хотят встречаться. И я даже сбежала снова во Францию праздновать свой день рождения, потому что я поняла, что больше этой бесконечной череды русских вечеринок мне не выдержать. Ну плюс «Рысь в городе» участвовала в фестивале в Клермон-Ферране в феврале, я съездила на две недели. И это тоже было хорошо, потому что не было ощущения, что ты уезжаешь навсегда. Что другая жизнь закончилась, и ты возвращаешься в какую-то свою обычную и как-то тоскливо опять. А когда съездила второй раз, поняла, что можно приезжать в любой момент. Что это никакая не точка. Не финал.

Но ты уже про что-то дальше думаешь?

Я сейчас делаю на «Союзмультфильме» в проекте «Серебряный век» «Снег идет» Пастернака. Я прочитала и как-то сразу появились два персонажа и образ, который совершенно не связан со стихотворением. Мне захотелось это сделать. Еще у меня появилась мысль про полный метр. Мне всегда казалось: фу, полный метр, короткометражки гораздо интересней. А теперь у меня даже есть один проект, только мне кажется, он слишком маленький. Сейчас опять-таки я не знаю, как это будет работать уже в сложившейся ситуации, но появилась идея, что можно во всём мире искать деньги.