Я люблю ужасы
Фильм дебютантки из Екатеринбурга Полины Федоровой «Бирюк» - единственное российское кино, отобранное в самую престижную короткометражную программу фестиваля в Анси, после которого, как уже известно, фильм поедет на знаменитый японский фестиваль в Хиросиме. Вообще-то в Анси поедут еще несколько отечественных фильмов, но большинство из них попало в недавно созданную программу «для молодой публики», что все же не так почетно. Парадокс: те российские фильмы, которые сейчас стоят в «детско-подростковой программе» французского фестиваля (вроде «Теории заката» Романа Соколова) на российских фестивалях скорее попадают во взрослые программы. А «Бирюк», наоборот, у нас на суздальском фестивале получил диплом в категории «за лучший фильм для детей» с иронической формулировкой «за художественное внедрение народной педагогики».
Сюжетный ход у фильма Полины довольно бесхитростный: деревенская бойкая девочка шалит перед сном, бабушка не может с ней сладить и обещает, что за такое поведение придет некий Бирюк, заберет ее и съест, и для пущей убедительности топает за дверью, как неведомое страшилище, пугая ребенка. А наутро девочка встает, как шелковая, и обещает, что не будет больше баловаться, лишь бы Бирюк не приходил. Педагогика, конечно, так себе, но вполне традиционная, так же как вполне традиционно выглядит начальная и финальная сцены с милой и цветной рисованной анимацией на деревенскую тему: кошка, бабушка, пирожки, солнце в окно. А самое интересное в этом фильме и свое, причем лежащее в русле авторской уральской анимации,– почти монохромная сцена ночного кошмара девочки, почему-то оказавшейся ночью в лесу и убегавшей от чего-то похожего на ожившее монструозное дерево, как она, видимо, представила себе Бирюка. И то, что было совсем не понятно, что это за ужасное создание, особенно пугало, да еще вокруг носились страшные волки, филины, от которых было не скрыться. Вот эти короткие несколько минут ужаса обещают в будущей судьбе Полины, как режиссера и художника (она была и тем и другим на фильме) много интересного.
Сюжетный ход у фильма Полины довольно бесхитростный: деревенская бойкая девочка шалит перед сном, бабушка не может с ней сладить и обещает, что за такое поведение придет некий Бирюк, заберет ее и съест, и для пущей убедительности топает за дверью, как неведомое страшилище, пугая ребенка. А наутро девочка встает, как шелковая, и обещает, что не будет больше баловаться, лишь бы Бирюк не приходил. Педагогика, конечно, так себе, но вполне традиционная, так же как вполне традиционно выглядит начальная и финальная сцены с милой и цветной рисованной анимацией на деревенскую тему: кошка, бабушка, пирожки, солнце в окно. А самое интересное в этом фильме и свое, причем лежащее в русле авторской уральской анимации,– почти монохромная сцена ночного кошмара девочки, почему-то оказавшейся ночью в лесу и убегавшей от чего-то похожего на ожившее монструозное дерево, как она, видимо, представила себе Бирюка. И то, что было совсем не понятно, что это за ужасное создание, особенно пугало, да еще вокруг носились страшные волки, филины, от которых было не скрыться. Вот эти короткие несколько минут ужаса обещают в будущей судьбе Полины, как режиссера и художника (она была и тем и другим на фильме) много интересного.
– Полина, сколько вам лет?
– Двадцать семь
– Правильно я понимаю, что это этот фильм вырос из вашей дипломной работы в Архитектурном институте?
– Да, мы сдаем эскизы и аниматик, как диплом, их же я подала, как заявку на фильм от студии «Урал-Синема».
– Вы в своем фильме режиссер и художник?
– И мультипликатор тоже. Не единственный, но основной, я больше всего сделала
– Где вы учились до архитектурной академии рисовать?
– Я в художественной школе до этого училась. Но на самом деле у меня был очень низкий уровень по сравнению с моими одногруппниками. Так получилось что у меня была очень сильная группа, все учились до этого, кто в колледже, кто в какой-то специализированной школе. Все были по сравнению со мной на таком высоченном уровне, что у меня были комплексы, и я тянулась очень, чтобы как-то их догнать. И мне это очень на руку сыграло.
– Двадцать семь
– Правильно я понимаю, что это этот фильм вырос из вашей дипломной работы в Архитектурном институте?
– Да, мы сдаем эскизы и аниматик, как диплом, их же я подала, как заявку на фильм от студии «Урал-Синема».
– Вы в своем фильме режиссер и художник?
– И мультипликатор тоже. Не единственный, но основной, я больше всего сделала
– Где вы учились до архитектурной академии рисовать?
– Я в художественной школе до этого училась. Но на самом деле у меня был очень низкий уровень по сравнению с моими одногруппниками. Так получилось что у меня была очень сильная группа, все учились до этого, кто в колледже, кто в какой-то специализированной школе. Все были по сравнению со мной на таком высоченном уровне, что у меня были комплексы, и я тянулась очень, чтобы как-то их догнать. И мне это очень на руку сыграло.
– Расскажите, что у вас за техника, там на вид очень разное рисование в «реальных» и «кошмарных» картинах.
– Вообще смешанная техника, рисовалась на кальке, прорисовывалось грифельными карандашами, а потом в компьютере контрастилось, как будто это уголь. А фоны – мягкий материал и акварель и в компьютере дорабатывалось по цвету, фактуре.
– Откуда история взялась?
– Из обычных народных страшилок про бабаек. Я наткнулась на литературную сказку, она так и называлась «Бирюк». В той сказке тоже было: «Ой, он уже во дворе, он уже возле дверей...» А потом в той сказке он просто пришел, сказал: «Ата-та, спать!» Его чаем напоили и он ушел. Не очень-то и страшно. И я подумала, что это как-то не реалистично.
– У вас тоже реализма не много.
– Ну так это же сон, присниться все, что угодно может.
– А вы любите страшилки?
– Да, любимая моя тема, не знаю, почему. Я смотрю ужастики, мне даже больше нравятся триллеры – психологические и мистические, они более страшные, чем пугалки и монстры.
– В вашем фильме очень чувствуется уральская школа, вы у кого учились?
– Алексей Борисович Караев вел у нас мультипликат, а Оксана Леонтьевна Черкасова вела у меня диплом.
– Вообще смешанная техника, рисовалась на кальке, прорисовывалось грифельными карандашами, а потом в компьютере контрастилось, как будто это уголь. А фоны – мягкий материал и акварель и в компьютере дорабатывалось по цвету, фактуре.
– Откуда история взялась?
– Из обычных народных страшилок про бабаек. Я наткнулась на литературную сказку, она так и называлась «Бирюк». В той сказке тоже было: «Ой, он уже во дворе, он уже возле дверей...» А потом в той сказке он просто пришел, сказал: «Ата-та, спать!» Его чаем напоили и он ушел. Не очень-то и страшно. И я подумала, что это как-то не реалистично.
– У вас тоже реализма не много.
– Ну так это же сон, присниться все, что угодно может.
– А вы любите страшилки?
– Да, любимая моя тема, не знаю, почему. Я смотрю ужастики, мне даже больше нравятся триллеры – психологические и мистические, они более страшные, чем пугалки и монстры.
– В вашем фильме очень чувствуется уральская школа, вы у кого учились?
– Алексей Борисович Караев вел у нас мультипликат, а Оксана Леонтьевна Черкасова вела у меня диплом.
– А у вас есть какие-то пристрастия именно в уральской анимации, есть ощущение преемственности?
– Не знаю, ну раз я диплом с Оксаной Леонтьевной делала, то что-то есть от нее. Конечно мне наши нравятся многие: Ольшванг, Геллер.
– Черкасова сильный педагог и как личность очень сильная, многое в вашем фильме под ее влиянием изменилось, стало иначе, чем было задумано сначала?
– Да, она очень близко к сердцу воспринимает наши неудачи и может очень бурно отреагировать на какие-то даже мелочи. Ну конечно, она повлияла. Но она если ей что-то не нравится и ты на свой лад это переделаешь, а не так, как она сказала, не будет говорить: «Ааа, ты не так все сделал!»
– Не знаю, ну раз я диплом с Оксаной Леонтьевной делала, то что-то есть от нее. Конечно мне наши нравятся многие: Ольшванг, Геллер.
– Черкасова сильный педагог и как личность очень сильная, многое в вашем фильме под ее влиянием изменилось, стало иначе, чем было задумано сначала?
– Да, она очень близко к сердцу воспринимает наши неудачи и может очень бурно отреагировать на какие-то даже мелочи. Ну конечно, она повлияла. Но она если ей что-то не нравится и ты на свой лад это переделаешь, а не так, как она сказала, не будет говорить: «Ааа, ты не так все сделал!»
- А она довольна результатом?
- Не знаю. Сказала, что вроде хорошо
- Вы закончили фильм год назад, как он пошел по фестивалям?
- Самый первый был – «Окно в Европу», мне там дали спецприз, был в Болгарии, Сербии, Польше.
- А вы ездите с ним?
- Нет, денег нет.
- А вот у вас взяли фильм в Анси, вы поедете?
- Вряд ли , у меня денег на это нет, там только на дорогу из Екатеринбурга надо тысяч 40, для меня это большие деньги. Сейчас с деньгами совсем плохо.
- А вы сейчас работаете?
- Да , мультипликатором на наших же проектах, но сейчас думаю на новый фильм подавать заявку. На студии «Урал-Синема» хорошо было работать. Валентина Ивановна Хижнякова старается нам побольше времени выбить на съемки.
- А у вас уже есть идея?
- Есть.
- И она тоже сказочная?
- Немного. У меня есть наброски, надеюсь быстро это все оформить, чтобы заявку подать. Там будет отсылка к сказочности, но там больше психология, о недопонимании между людьми.
- Не знаю. Сказала, что вроде хорошо
- Вы закончили фильм год назад, как он пошел по фестивалям?
- Самый первый был – «Окно в Европу», мне там дали спецприз, был в Болгарии, Сербии, Польше.
- А вы ездите с ним?
- Нет, денег нет.
- А вот у вас взяли фильм в Анси, вы поедете?
- Вряд ли , у меня денег на это нет, там только на дорогу из Екатеринбурга надо тысяч 40, для меня это большие деньги. Сейчас с деньгами совсем плохо.
- А вы сейчас работаете?
- Да , мультипликатором на наших же проектах, но сейчас думаю на новый фильм подавать заявку. На студии «Урал-Синема» хорошо было работать. Валентина Ивановна Хижнякова старается нам побольше времени выбить на съемки.
- А у вас уже есть идея?
- Есть.
- И она тоже сказочная?
- Немного. У меня есть наброски, надеюсь быстро это все оформить, чтобы заявку подать. Там будет отсылка к сказочности, но там больше психология, о недопонимании между людьми.
